Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. Рашид Ахмед
Глава 1. Кандагар, 1994 Происхождение Талибана
Глава 1. Кандагар, 1994
Происхождение Талибана
Мулла Мохаммад Хасан Рахмани, губернатор Кандагара при талибах, имеет странную привычку двигать стоящий перед ним стол своей единственной здоровой ногой. К концу любой беседы деревянный столик успевает описать дюжину кругов вокруг его кресла. Привычка Хасана, возможно, вызвана психологической потребностью постоянно чувствовать, что у него еще есть нога, или он просто упражняется, постоянно двигая своей единственной здоровой ногой.
Вторая конечность Хасана - деревянная, в стиле одноглазого Джона Сильвера, пирата из «Острова сокровищ» Стивенсона. Это старый обрубок дерева. Покрывавший ее прежде лак давно стерся, во многих местах появились царапины и откололись куски дерева - несомненно, от частого хождения по каменистой земле рядом с губернским правлением. Хасан, один из самых старых вождей Талибана и один из немногих, кому еще довелось воевать против советских войск, принадлежит к числу основателей Талибана и считается вторым человеком в движении после своего старого друга, Муллы Омара.
Хасан потерял свою ногу в 1989 году под Кандагаром, перед самым началом вывода советских войск из Афганистана. Несмотря на широкую доступность новых протезов, в изобилии поставляемых благотворительными организациями для миллионов афганских калек, Хасан говорит, что предпочитает свою деревянную ногу. Кроме ноги, он лишился кончика пальца, оторванного шрапнелью. Руководство талибов может по праву считаться имеющим в своем составе наибольшее число инвалидов, и его гости не знают, плакать им или смеяться. Мулла Омар потерял глаз в 1989 году от близкого взрыва ракеты. Министр юстиции Нуруддин Тораби и бывший министр иностранных дел Мохаммад Гаус тоже одноглазые. Мэр Кабула Абдул Маджид потерял ногу и два пальца. Другие лидеры, даже армейские командиры, имеют похожие увечья.
Раны талибов постоянно напоминают о двадцати годах войны, стоивших стране полутора миллионов жизней и опустошивших ее. Советский Союз тратил по 5 миллиардов долларов в год, чтобы покорить моджахедов, или около 45 миллиардов за все годы, - и проиграл. США вложили 4–5 миллиардов долларов в помощь моджахедам в течение 1980–1992 годов. Столько же потратила Саудовская Аравия, а вместе с помощью других европейских и исламских стран моджахеды получили более 10 миллиардов долларов. Большая часть этой помощи имела вид современного смертоносного оружия, переданного простым крестьянам, применявшим его весьма эффективно.
Боевые ранения лидеров Талибана также отражают жестокость боев в районе Кандагара в 1980-е годы. В отличие от гильзаев на востоке и вокруг Кабула, пуштуны-дуррани, населявшие юг и Кандагар, получали намного меньше помощи от ЦРУ и Запада, которые снабжали моджахедов оружием, боеприпасами, деньгами и организовывали тыловое и медицинское обеспечение. Распределением помощи ведала разведывательная служба Пакистана ISI, считавшая Кандагар менее важным театром боевых действий и относившаяся к дуррани с подозрением. Вследствие этого ближайшим местом, где раненые кандагарские моджахеды могли получить медицинскую помощь, был пакистанский город Кветта, в двух дневных переходах на верблюде-костотрясе. Даже сейчас первая помощь среди талибов - редкость, докторов слишком мало, а полевая хирургия отсутствует. Единственные практикующие врачи в стране - в госпиталях Международного Комитета Красного Креста.
Мне довелось быть в Кандагаре в декабре 1979 года и видеть, как в него вошли первые советские танки. Молодые советские солдаты в течение двух дней проехали из Советской Туркмении до Герата, а оттуда до Кандагара по мощенному металлом шоссе, построенному Советами в 1960-х годах. Многие солдаты были родом из Средней Азии. Они вылезли из своих танков, сняли комбинезоны и пошли в ближайшую лавку, чтобы выпить зеленого чая - основной напиток как в Афганистане, так и в Средней Азии. Афганцы на базаре стояли и смотрели, остолбенев. 27 декабря советский спецназ штурмовал дворец президента Хафизуллы Амина в Кабуле, убил его и поставил президентом Бабрака Кармаля.
Сопротивление, начавшееся под Кандагаром, опиралось на племенную структуру дуррани. В Кандагаре борьба против Советов была племенным джихадом под руководством вождей и улемов (высшего духовенства), а не идейным джихадом, ведомым исламистами. В Пешаваре было семь партий моджахедов, которые признавались Пакистаном и получали долю помощи, поступавшей от ЦРУ. Знаменательно, что ни одна из этих партий не возглавлялась пуштунами-дуррани. В Кандагаре были сторонники каждой из семи партий, но наибольшей популярностью пользовались те, кто основывался на племенных отношениях, а именно Харкат-и-Инкилаб Ислами (Движение исламской революции), во главе с маулави Мохаммадом Наби Мохаммад и, и другая, Хизб-и-Ислами (Партия ислама), во главе с маулави Юнусом Халесом. До войны оба лидера были хорошо известны в зоне племен и руководили своими медресе , или религиозными школами.
Для полевых командиров юга партийная принадлежность определялась тем, кто из пешаварских вождей давал деньги и оружие. Мулла Омар примкнул к Хизб-и-Ислами Халеса, а мулла Хасан вступил в Харакат. «Я знал Омара очень хорошо, но мы сражались в разных отрядах и на разных фронтах, хотя иногда мы сражались вместе», - говорил Хасаи. Популярен был и Национальный Исламский Фронт (Махаз-и-Милли) во главе с пиром Саид Ахмадом Гелани, стоявшим за возвращение бывшего короля Захер Шаха и за то, чтобы король возглавил афганское сопротивление - чему резко противились Пакистан и ЦРУ. Бывший король жил в Риме и был по-прежнему популярен среди кандагарцев, надеявшихся, что его возвращение утвердит руководящую роль дуррани.
Противоречия между пуштунским руководством моджахедов привели к ослаблению позиции пуштунов в дальнейшем ходе войны. Улемы высоко оценивали раннеисламские идеалы и редко бросали вызов традиционным афганским институтам, таким, как Лойя Джирга. Они намного более дружелюбно относились к национальным меньшинствам. Исламисты осуждали племенное устройство и следовали радикальной политической доктрине, проповедовавшей исламскую революцию в Афганистане. Их политика, исключавшая всех несогласных, рождала подозрение у меньшинств.
Харакат не располагала устойчивой партийной структурой и являлась скорее непрочным союзом полевых командиров и вождей племен, многие из которых получили лишь начатки образования в медресе. Напротив, Гольбуддин Хекматьяр превратил Хизб-и-Ислами в тайную, строго централизованную политическую организацию, чьи кадры набирались среди образованных городских пуштунов. До воины исламисты почти не имели общественной поддержки в Афганистане, но, получая деньги и оружие от ЦРУ и Пакистана, они довольно быстро приобрели ее и пользовались огромным влиянием в стране. Традиционалисты и исламисты настолько беспощадно боролись друг с другом, что к 1994 году традиционная элита в Кандагаре была полностью уничтожена, освободив таким образом место для исламистов еще более радикального толка - талибов.
Битва за Кандагар определялась также и историей этого города. Кандагар - второй по величине город Афганистана, насчитывавший до войны примерно 250 000 человек населения, а сейчас - вдвое больше. Старый город существует с 500 года до н. э., но всего в 35 милях от него находится Мундигак, поселение бронзового века, датируемое 3000 годом до н. э. и принадлежавшее к древней цивилизации долины Инда. Кандагарцы всегда были выдающимися торговцами, так как их город лежит на пересечении древних торговых путей - на восток через Боланский проход в Синд, к Аравийскому морю и в Индию, и на запад, на Герат и в Иран. Город был традиционным местом встречи искусств и ремесел Индии и Ирана, а многочисленные городские базары славились на протяжении веков.
Новый город мало переменился с тех пор, как он был заложен - с большим размахом - в 1761 году Ахмад Шахом Дуррани, основателем династии Дуррани. То, что кандагарские Дуррани создали афганское государство и правили им в течение 300 лет, обеспечивало кандагарцам особое положение среди пуштунов. В знак уважения к своему родному городу кабульские короли освободили кандагарцев от обязательной военной службы. Мавзолей Ахмад Шаха возвышается над центральным базаром, и тысячи афганцев до сих пор приходят сюда, чтобы помолиться и отдать дань уважения отцу нации.
Рядом с его усыпальницей стоит святилище Плаща Пророка Мухаммада - одно из самых священных мест в Афганистане. Плащ выносят из храма в очень редких случаях, например, выносили в 1929 году, когда король Аманулла пытался объединить племена вокруг себя, или в 1935 году, в разгар эпидемии холеры. Но в 1996 году, чтобы утвердить себя в качестве Богом данного вождя афганского народа, Мулла Омар извлек Плащ и показал его большой толпе талибов, которые присвоили ему титул Амир-уль-Муминиин, или Вождь правоверных.
Но главное, чем знаменит Кандагар среди прочих городов, - его фруктовые сады. Кандагар лежит в оазисе, находящемся посреди пустыни, где летом безумно жарко, но вокруг города раскинулись зеленые поля и тенистые сады, где растут виноград, дыни, тутовые ягоды, фиги, персики и гранаты, славящиеся по всей Индии и всему Ирану. Кандагарские гранаты изображались в персидских рукописях, написанных тысячу лет назад, и подавались за обедом у вице-королей Британской Индии в девятнадцатом: веке. Кандагарские водители грузовиков, оказавшие решающую финансовую поддержку талибам в их борьбе за завоевание страны, начали свою деятельность в прошлом веке, перевозя кандагарские фрукты в Дели и Калькутту.
Сады имели сложную систему орошения, которая содержалась в большом порядке до тех пор, пока Советы и моджахеды не заминировали поля, после чего сельские жители бежали в Пакистан, и сады были заброшены. Кандагар остается одним из самых заминированных городов мира. Среди плоского рельефа фруктовые сады и ирригационные каналы давали укрытие моджахедам, быстро овладевшим сельской округой и изолировавшим советский гарнизон в городе. Советы в ответ срубили тысячи деревьев и уничтожили систему орошения. Когда после 1990 года беженцы вернулись в свои разоренные сады, им пришлось выращивать опиумный мак, чтобы заработать на жизнь. Так возник один из основных источников дохода для талибов.
За уходом Советов в 1989 году последовала долгая борьба с режимом президента Наджибуллы, продлившаяся до его свержения в 1992 года и занятия Кабула моджахедами. Одной из основных причин последовавшей за этим гражданской войны было то, что Кабул попал не в руки хорошо вооруженных и вечно ссорящихся пуштунских партий из Пешавара, а под контроль лучше организованных и обладающих единым командованием таджиков Бурхануддина Раббани и его главнокомандующего, Ахмад Шаха Масуда, и узбеков севера, руководимых генералом Рашидом Дустомом. Для пуштунов это стало страшной психологической травмой, поскольку впервые за 300 лет они потеряли контроль над столицей. Гражданская война началась почти сразу же, когда Хекматьяр попытался объединить пуштунов и осадил Кабул, безжалостно обстреливая его.
Афганистан находился в стадии практически полного распада, когда в 1994 году появился Талибан. Страна была разделена на удельные княжества полевых командиров, которые воевали, перебегали с одной стороны на другую и воевали снова в бесконечной череде союзов, измен и кровопролития. Состоящее по преимуществу из таджиков правительство президента Бурхануддина Раббани контролировало Кабул, его окрестности и северо-восток страны, а три западные провинции с центром в Герате подчинялись Исмаил Хану. На востоке три пуштунские провинции на границе с Пакистаном управлялись независимым советом (Шурой) моджахедов, размещавшимся в Джелалабаде. Небольшой район к югу и востоку от Кабула контролировался Гольбуддином Хекматьяром.
На севере узбекский полевой командир генерал Рашид Дустом правил шестью провинциями, и в январе 1994 года он изменил правительству Раббани и объединился с Хекматьяром, чтобы напасть на Кабул. В центральном Афганистане хазарейцы контролировали провинцию Бамиан. Южный Афганистан и Кандагар были поделены между множеством мелких полевых командиров из бывших моджахедов и главарей банд, которые грабили и разоряли народ по своему произволу. Поскольку племенная структура и экономика были разрушены, согласие между пуштунскими вождями отсутствовало, а Пакистан не желал оказывать дуррани такую же помощь, которую он давал Хекматьяру, южные пуштуны находились в состоянии войны всех против всех.
Даже международные благотворительные организации боялись работать в Кандагаре, потому что сам город был разделен между враждующими группировками. Их главари продавали пакистанским торговцам все, что можно, снимали телефонные провода и столбы, рубили деревья, продавали целые фабрики с их оборудованием и даже асфальтовые катки на металлолом. Бандиты захватывали дома и земельные участки, вышвыривали их владельцев вон и раздавали их своим сторонникам. Командиры творили произвол, похищали молодых девушек и мальчиков для удовлетворения своей похоти, грабили торговцев на базаре и устраивали побоища на улицах. Беженцы не только не возвращались из Пакистана, наоборот, новые потоки их устремились из Кандагара в Кветту.
Для могущественной мафии грузоперевозчиков, базировавшейся в Кветте и Кандагаре, такая ситуация была непереносимой. В 1993 году я ехал из Кветты в Кандагар и на протяжении 130 миль нас остановили более 20 различных банд, которые натягивали цепи поперек дороги и требовали плату за свободный проезд. Транспортная мафия, пытавшаяся открыть торговые пути между Кветтой, Ираном и недавно получившим независимость Туркменистаном, оказалась не в состоянии делать бизнес.
Для тех моджахедов, кто сражался против режима Наджибуллы, а потом вернулся домой или продолжил учиться в медресе Кветты или Кандагара, обстановка была особенно раздражающей. «Мы все были знакомы - Мулла Омар, Гаус, Мохаммад Раббани (не родственник президента Раббани) и я - поскольку все мы родом из провинции Урузган и воевали вместе, - говорил мулла Хасан. - Я ездил в Кветту и обратно, учился там в разных медресе, но когда мы собирались вместе, мы все время обсуждали страшную жизнь нашего народа под управлением этих бандитов. Мы разделяли одни и те же убеждения и хорошо ладили друг с другом, поэтому мы быстро пришли к решению, что надо что-то делать».
Мулла Мохаммад Гаус, одноглазый министр иностранных дел Талибана, говорил примерно о том же: «Мы долго сидели и обсуждали, как изменить это ужасное положение. Перед тем как начать, у нас было лишь самое общее представление о том, что нужно делать, и мы думали, что у нас ничего не выйдет, но мы трудились ради Аллаха, мы были его учениками. Мы столько го достигли потому, что Аллах помогал нам», - сказал Гаус.
Другие группы моджахедов на юге обсуждали те же проблемы. «Многие люди искали решение. Я приехал из Калата в провинции Забуль (85 миль на север от Кандагара) и поступил в медресе, но дело было настолько плохо, что мы забросили учебу и вместе с друзьями проводили все время в разговорах о том, что нужно делать, - говорил мулла Мохаммад Аббас, ставший позднее министром здравоохранения в Кабуле. - Прежнему руководству моджахедов не удалось установить мир. Тогда я с группой друзей поехал в Герат на Шуру, которую созвал Исмаил Хан, но она не пришла ни к какому решению, а дела шли все хуже и хуже. Тогда мы приехали в Кандагар, поговорили с Муллой Омаром и присоединились к нему».
После долгих обсуждений эти разные, но глубоко озабоченные положением в стране люди выработали повестку дня, которая и теперь остается программой Талибана: восстановить мир, разоружить население, установить законы шариата и обеспечить единство и исламский характер Афганистана. Так как большинство из них учились в медресе, выбранное ими название было вполне естественным. Талиб - это ученик, студент, тот, кто ищет знания, в отличие от муллы, который дает знание. Выбрав такое имя, Талибан (множественное число от талиб) отделил себя от политиканства моджахедов и давал понять, что они - движение за очищение общества, а не партия для захвата власти.
Все, кто собрался вокруг Муллы Омара, были детьми джихада, глубоко разочарованными фракционной борьбой и бандитизмом, которому предались почитаемые ими в прошлом вожди моджахедов. Они видели себя теми, кто должен спасти и очистить общество от грязи партизанщины и коррупции, коррумпированных социальных структур, и вернуть его на путь истинного ислама. Многие из них родились в лагерях беженцев в Пакистане, учились в пакистанских медресе и узнали военное ремесло в партиях моджахедов, базировавшихся в Пакистане. Поэтому юные талибы плохо знали свою собственную страну, ее историю, но зато в медресе они услышали об идеальном исламском обществе, созданном Пророком Мухаммадом 1400 лет назад, - и именно его они хотели построить.
По словам некоторых талибов, Омар был выбран вождем не за свои политические или военные способности, а из-за благочестия и неуклонной приверженности исламу. «Мы выбрали Муллу Омара главой этого движения. Он был первым среди равных, и мы дали ему власть возглавить нас, а он дал нам силу и авторитет, чтобы решать проблемы народа», - сказал мулла Хасан. Сам Мулла Омар так объяснил пакистанскому журналисту Рахимулле Юсуфзаю: «Мы взялись за оружие, чтобы достичь целей афганского джихада, спасти наш народ от дальнейших страданий в руках так называемых моджахедов. Мы глубоко верим во Всемогущего Бога. Мы всегда помним об этом. Он может благословить нас на победу или низвергнуть в пучину поражения», - сказал Омар.
Никто из глав государств не окружен сегодня такой завесой тайны, как Мулла Мохаммад Омар. Достигнув 39 лет, он ни разу не сфотографировался и не встречался с западными дипломатами или журналистами. Первая его встреча с сотрудником ООН состоялась в 1998 году, когда он беседовал со специальным представителем ООН Лахдаром Брахими, чтобы предотвратить грозившее Талибану военное нападение Ирана. Омар живет в Кандагаре и приезжал в столицу только дважды и весьма ненадолго. Простое собирание фактов о его жизни стало постоянным занятием для многих афганцев и западных дипломатов.
Омар родился приблизительно в 1959 году в селении Нодех под Кандагаром: в семье бедных, безземельных крестьян из племени хотаки гильзайской ветви пуштунов. Вождь хотаки, Мир Ваис, захватил Исфаган в Иране в 1721 года и создал первую афганскую империю гильзаев в Иране, но был вскоре заменен Ахмад Шахом Дуррани. Омар не занимал высокого положения в племени и в обществе, и благородные кандагарцы говорили, что никогда не слышали о его семье. Во время джихада 80-х годов его семья переехала в город Таринкот в провинции Урузган - одно из наиболее отсталых и труднодоступных мест в стране, куда редко проникали советские войска. Его отец умер, когда он был еще молодым человеком, и он остался единственным защитником своей матери и всей семьи.
В поисках работы он переехал в селение Синджезар уезда Майванд провинции Кандагар, стал деревенским муллой и открыл небольшое медресе. Его собственная учеба в кандагарских медресе дважды прерывалась, сначала советским вторжением, а затем - созданием Талибана. Омар примкнул к партии Хизб-и-Ислами Халеса и сражался под командованием Мохаммада Нека против режима Наджибуллы с 1989 по 1992 год. Он получил четыре ранения, одно из них в глаз, который после этого перестал видеть.
Несмотря на успехи талибов, Синджезар похож на любой другое пуштунское селение. Дома из сырого кирпича стоят за высокими заборами - традиционное пуштунское оборонительное сооружение. Узкие, пыльные переулки, заполняемые в дождь жидкой грязью, соединяют дома между собой. Медресе Омара до сих пор действует - это глинобитная хижина, где на грязном полу лежат матрацы, на которых спят ученики. У Омара три жены, они по-прежнему живут в селении и совершенно скрыты под покрывалами. Его первая и третья жены - из Урузгана, но его вторая жена-подросток, Гюльджана, которую он взял в 1995 году, родом из Синджезара. У него пятеро детей, и все они учатся в его медресе .
Высокий, ладно сложенный мужчина с длинной черной бородой и в черном тюрбане, Омар обладает саркастическим остроумием и тонким юмором. Он весьма стесняется посторонних и в особенности иностранцев, но доступен для талибов. Когда движение начиналось, он произносил пятничную проповедь в главной мечети Кандагара и встречался с народом, но потом стал затворником и почти не покидал здание администрации в Кандагаре, где он жил. Во время редких приездов в родное селение его сопровождают дюжины телохранителей на дорогих японских джипах с тонированными стеклами.
На заседаниях Шуры Омар говорит мало, больше слушает, что говорят другие. Из-за своей застенчивости он плохой оратор и, несмотря на окружающие его легенды, не обладает особой харизмой. Весь день он занимается делами в маленьком офисе в здании администрации. Сначала он сидел на полу вместе с посетителями, но теперь он сидит на кровати, а остальные на полу - это подчеркивает его статус. У него есть несколько секретарей, которые записывают его разговоры с командирами, простыми солдатами, духовенством и просителями, в комнате стоит треск от радиостанций, по которым он общается с командующими войсками по всей стране.
Дела ведутся так: после длительных обсуждений сочиняется «чит» - обрывок бумаги, на котором написан либо приказ идти в атаку, либо указание талибскому губернатору помочь просителю, либо письмо ооновскому посреднику. Официальные письма в иностранные посольства в Исламабаде часто диктуются пакистанскими советниками.
В начале движения я собрал большую коллекцию «читов», написанных на сигаретных пачках и оберточной бумаге, которые разрешали мне ездить из города в город. Теперь документы пишутся на более приличной бумаге. Рядом с Омаром стоит цинковый ящик, из которого он достает кипы банкнот-афгани и раздает их командирам и просителям. В дни успеха появляется еще один цинковый ящик - с долларами. Эти два ящика заключают в себе казну движения Талибан.
На важных встречах рядом с Омаром сидит его доверенное лицо и официальный представитель - мулла Вакиль Ахмад. Вакиль, родом из племени какар, был студентом медресе и учился у Омара, потом стал его адъютантом, водителем, переводчиком, стенографистом и дегустатором пищи на случай отравления. Он быстро продвинулся по службе, стал беседовать с приезжающими иностранными дипломатами, ездить по стране, встречаться с командирами Талибана и пакистанскими представителями. Как пресс-секретарь Омара, он отвечает в Талибане за связи с иностранными журналистами и карает их, если они, по его мнению, слишком сурово критикуют Талибан. Вакиль - это глаза и уши Омара и его привратник. Ни один афганец, какое бы положение он ни занимал, не может попасть к Омару, минуя Вакиля.
Сейчас сложился уже целый цикл мифов и рассказов о том, как Омар собрал небольшую группу талибов на борьбу с насильничающими полевыми командирами. Наиболее достоверный рассказ, повторяемый многими, таков: весной 1994 года соседи из Синджезара сказали ему, что полевой командир похитил двух девочек, увез их в лагерь, обрил им головы и отдал солдатам для забавы. Омар поднял 30 учеников, вооруженных 16-ю винтовками, и напал на лагерь, освободил девочек и повесил главаря на стволе танкового орудия. Они захватил много оружия и снаряжения. «Мы воевали с мусульманами, которые впали в заблуждение. Как мы могли оставаться спокойными, видя насилия, творимые над женщинами и бедняками?» - говорил Омар в последствии.
Несколько месяцев спустя два полевых командира вступили в бой на улицах Кандагара из-за мальчика, которого каждый из них хотел растлить. В бою погибло несколько мирных граждан. Группа Омара освободила мальчика, и люди стали звать Талибан на помощь в других подобных случаях. Омар стал героем наподобие Робин Гуда, защищающим бедных людей от насильников. Доверие к нему росло, поскольку он не требовал платы с тех, кому помогал, но просил их присоединяться к нему и строить справедливое исламское общество.
Одновременно посланцы Омара прощупывали настроение других полевых командиров. Его коллеги посетили Герат и встретились с Исмаил Ханом, а в сентябре Мохаммад Раббани, один из основателей движения, побывал в Кабуле и говорил с президентом Раббани. Находившееся в изоляции Кабульское правительство было готово помочь любым пуштунам, которые могли бы выступить против Хекматьяра, продолжавшего обстреливать Кабул, и пообещало помочь талибам деньгами, если они обратят оружие на Хекматьяра.
Но в основном Талибан был связан с Пакистаном, в котором многие из его представителей выросли, учились в медресе, руководимых быстрым, как ртуть, мауланой Фазлур Рахманом и его фундаменталистской партией Джамиат-и-Улема Ислам (ДУИ ), пользовавшейся большой поддержкой среди пуштунов Белуджистана и Северо-Западной Пограничной Провинции (СЗПП). К тому же маулана Рахман был политическим союзником премьер-министра Беназир Бхутто и имел доступ в правительство, в армию и разведку, которым он и расписывал появившуюся спасительную силу.
Афганская политика Пакистана находилась в затруднительном положении. После распада Советского Союза в 1991 году сменявшие друг друга пакистанские правительства пытались открыть сухопутный путь в республики Средней Азии. Основной помехой была продолжающаяся гражданская война в Афганистане, через который проходили все дороги. Пакистанские политики находились перед стратегическим выбором. Либо Пакистан продолжает поддерживать Хекматьяра, чтобы привести к власти в Кабуле дружественное ему пуштунское правительство, либо он меняет курс и требует компромисса между всеми афганскими партиями, какую бы цену ни пришлось заплатить за это пуштунам. Такое стабильное правительство откроет дороги в Среднюю Азию.
Пакистанские военные полагали, что другие народности не выполнят задачу, и продолжали поддерживать Хекматьяра. Около 20 процентов пакистанской армии состоит из пакистанских пуштунов, и пуштунское и исламское лобби в армии и в разведке было полно решимости обеспечить победу пуштунов в Афганистане. Однако к 1994 году стало понятно, что Хекматьяр провалился и потерпел поражение на поле боя, а большинство пуштунов, расколотых его экстремизмом, не одобряло его. Пакистан устал поддерживать неудачника и начал искать среди пуштунов силу, способную представлять пакистанские интересы.
Когда Беназир Бхутто в 1993 году была избрана премьер-министром, она всецело стояла за открытие пути в Среднюю Азию. Кратчайшая дорога вела из Пешавара в Кабул, через хребет Гиндукуш на Мазари-Шариф, затем на Термез и Ташкент, но эта дорога была закрыта из-за боев вокруг Кабула. И вот появилась новая альтернатива, которую поддержала отчаявшаяся мафия перевозчиков и контрабандистов, пакистанская разведка, ДУИ, пуштунские военные и политики. Вместо северного пути можно расчистить дорогу из Кветты на Кандагар, Герат и дальше на Ашхабад, столицу Туркмении. На юге нет боев, просто десятки мелких банд, которые можно подкупить, чтобы они убрали свои цепи.
В сентябре 1994 года пакистанские наблюдатели и офицеры разведки, не привлекая внимания, проехали по дороге от Чамана на границе с Пакистаном до Герата. Министр внутренних дел Назирулла Бабар, пуштун по рождению, тоже побывал в Чамане в том же месяце. Кандагарские полевые командиры восприняли план с недоверием. Они подозревали, что Пакистан готовит интервенцию, чтобы раздавить их. Один из них, Амир Лалай, недвусмысленно предостерег Бабара. «Пакистан предлагает починить нам дороги, но я не думаю, что после починки дорог немедленно наступит мир. До тех пор, пока соседние страны продолжают вмешиваться в наши внутренние дела, мира не будет», - сказал Лалай.
Несмотря на это, Пакистан начал переговоры с кандагарскими полевыми командирами и с Исмаил Ханом в Герате о том, чтобы открыть движение в Туркмению. 20 октября 1994 года Бабар повез группу из шести западных послов в Кандагар и Герат, даже не поставив в известность правительство в Кабуле. Делегация включала высших чиновников из управления железных дорог, автомобильных дорог, почтовой, телеграфной и телефонной связи и энергетики. Бабар заявил, что он хочет получить 300 миллионов долларов международной помощи для того, чтобы восстановить дорогу из Кветты в Герат. 28 октября Бхутто встретилась с Исмаил Ханом и генералом Рашидом Дустомом в Ашхабаде и побуждала их согласиться открыть южную дорогу, где грузовики платили бы всего одну или две пошлины и безопасность была бы гарантирована.
Но до этой встречи случилось событие, потрясшее кандагарских полевых командиров. 12 октября 1994 года 200 талибов из Кандагара и пакистанских медресе появились у афганского пограничного пункта Спинбулдак напротив Чамана. Эта грязная остановка в пустыне была стратегически важной перевалочной точкой для мафии перевозчиков, заправлявших и чинивших здесь свои грузовики. Здесь товары перегружались с пакистанских машин, которым не разрешалось въезжать дальше в Афганистан, на афганские грузовики. Тут хозяйничали люди Хекматьяра. Сюда привозилось топливо для снабжения армий полевых командиров. Контрабандисты уже заплатили несколько сот тысяч пакистанских рупий Мулле Омару и пообещали Талибану ежемесячную стипендию, если ему удастся освободить дорогу и обеспечить безопасное движение по ней.
Талибы разделились на три группы и атаковали гарнизон Хекматьяра. После короткого жестокого боя гарнизон бежал, оставив несколько убитых и раненых. Талибы потеряли только одного человека.
После этого Пакистан помог талибам, позволив им захватить большой склад оружия неподалеку от Спинбулдака, охранявшийся людьми Хекматьяра. Этот склад был перемещен через границу из Пакистана в 1990 году, когда Женевские соглашения запретили Пакистану держать на своей территории оружие для афганцев. На складе талибам досталось 18 000 автоматов Калашникова, десятки артиллерийских орудий, большое количество амуниции и много автомашин.
Захват Спинбулдака встревожил кандагарских главарей, они осудили Пакистан за поддержку талибов, но продолжали ссориться между собой. К тому времени Бабар уже потерял терпение и приказал послать в Ашхабад пробный конвой из 30 грузовиков, груженных медикаментами. «Я сказал Бабару, что нужно подождать два месяца, потому что у нас не было договора с кандагарскими полевыми командирами, но Бабар настаивал на отправке конвоя. Кандагарцы подумали, что конвой везет оружие для пакистанских сил вторжения», - рассказывал мне потом один пакистанский чиновник, находившийся в Кандагаре.
29 октября 1994 года конвой, взятый из Национальной службы тыла пакистанской армии, которая была создана разведкой в 80-х годах, чтобы переправлять американское оружие моджахедам, вышел из Кветты. С ним были 80 отставных армейских водителей и полковник Имам, один из наиболее уважаемых пакистанских разведчиков на юге Афганистана и, по совместительству, генеральный консул в Герате. Конвой сопровождали два молодых командира талибов, мулла Борджан и Тораби. (Оба впоследствии примут участие в штурме Кабула, где мулла Борджан и погибнет.) В 12-ти милях от Кандагара, в селении Тахтапуль неподалеку от кандагарского аэропорта, конвой был задержан группой полевых командиров. Это были Амир Лалай, Мансур Ачакзай, который контролировал аэропорт, и Устад Халим. Они приказали конвою остановиться в ближайшем селении, у подножия невысоких гор. Когда через несколько месяцев я побывал в этом месте, там все еще были видны следы от костров и выброшенные пайки.
Полевые командиры потребовали денег, долю товара и прекращения поддержки Талибана. Пока они вели переговоры с полковником Имамом, Исламабад искал способы решения проблемы. «Мы опасались, что Мансур подложит оружие в конвой и потом обвинит Пакистан. Поэтому мы рассматривали варианты освобождения конвоя силой, например, рейд Special Service Group [пакистанский армейский спецназ] или воздушный десант. Но это показалось нам слишком опасным, и мы попросили Талибан освободить конвой», - говорил пакистанский чиновник. 3 ноября 1994 года Талибан атаковал тех, кто удерживал конвой. Главари, думая, что это рейд пакистанской армии, бежали. Мансур был загнан талибами в пустыню и убит вместе с десятью своими телохранителями. Его тело было вздернуто на танковой пушке на всеобщее обозрение.
В тот же вечер талибы вошли в Кандагар и, после двух дней мелких стычек, обратили полевых командиров в бегство. Мулла Накиб, самый уважаемый полевой командир в городе, не сопротивлялся. Некоторые его помощники утверждали, что Накиб получил большую взятку от пакистанской разведки за свою капитуляцию, причем ему обещали сохранить его должность. Талибы приняли к себе его людей, а самого Накиба отправили в его родное селение недалеко от Кандагара. Талибам достались десятки танков, бронетранспортеров, другой военной техники, оружие, но самое важное - шесть истребителей МиГ-21 и шесть транспортных вертолетов - остатки от советской оккупации.
Всего за две недели никому не известная сила, потеряв всего дюжину людей, захватила второй по величине город Афганистана. В Исламабаде никто из иностранных дипломатов и журналистов не сомневался, что они получили значительную поддержку от Пакистана. Правительство и ДУИ праздновали падение Кандагара. Бабар приписывал успех талибов себе, рассказывая неофициально журналистам, что талибы - это «наши ребята». Но талибы показали, что не подчиняются Пакистану и не будут ничьими марионетками. 16 ноября 1994 года мулла Гаус заявил, что Пакистан не должен посылать конвои помимо талибов в будущем и не должен заключать соглашения с отдельными полевыми командирами. Он сказал также, что талибы не позволят перевозить на пакистанских грузовиках товары, предназначенные для Афганистана, - таким было главное требование мафии перевозчиков.
Талибы убрали все цепи, обложили единственной пошлиной грузовики, въезжающие через Спинбулдак, и организовали патрулирование дороги. Транспортная мафия была в восторге - в декабре первый пакистанский конвой из 50 грузовиков с туркменским хлопком прибыл в Кветту, заплатив талибам 200 000 рупий (5000 долларов) пошлины. Между тем тысячи молодых афганских пуштунов, учившихся в Белуджистане и в СЗПП, ринулись в Кандагар, чтобы вступить в Талибан. За ними вскоре последовали добровольцы из принадлежащих ДУИ медресе воодушевленные новым исламским движением в Афганистане. К декабрю 1994 года более 12 тысяч афганских и пакистанских студентов примкнуло к талибам в Кандагаре.
Пакистан испытывал растущее давление изнутри и снаружи - от него требовали прояснить свою позицию, Бхутто впервые выступила с отрицанием пакистанской поддержки талибам в феврале 1995 года. «У нас нет фаворитов в Афганистане и мы не вмешиваемся в дела Афганистана», - сказала она, посетив Манилу. Позднее она заявила, что Пакистан не может запретить добровольцам переходить границу и вступать в Талибан. «Я не могу воевать вместо господина [президента Бурхануддина] Раббани. Если афганцы хотят пересечь границу, я их не задерживаю. Я могу не пустить их обратно, но у многих здесь семьи», - сказала она.
Талибан немедленно воплотил в жизнь самую суровую интерпретацию шариата из всех, когда-либо виденных в мусульманском мире. Они закрыли школы для девочек и запретили женщинам работать вне дома, перебили телевизоры, запретили спортивные состязания и увеселения, приказали мужчинам отрастить длинные бороды. Еще через три месяца Талибан овладеет двенадцатью провинциями из тридцати одной, открывая движение по дорогам и разоружая население. По мере того как Талибан двигался к северу, в сторону Кабула, местные полевые командиры либо бежали, либо сдавались. Мулла Омар и его студенческое войско шагали по Афганистану.
Из книги Сектоведение автора Дворкин Александр ЛеонидовичПриложение 1. Определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме» (декабрь 1994 г.) 1. Господь судил нам жить во времена, когда «много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4,1), которые приходят к нам «в
Из книги Таинства Египта [Обряды, традиции, ритуалы] автора Спенс ЛьюисГлава 4 ПРОИСХОЖДЕНИЕ ТАИНСТВ Своими корнями египетские таинства уходят в глубокую древность, и в данном случае это не просто метафора. Возникнув из патриархальной практики вступления в контакт с божеством, они впоследствии были систематизированы и превратились в
Из книги Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие автора Илюшенко Владимир Ильич9 сентября 1994 г. Когда вспоминаешь отца Александра - думаешь: что все-таки было главным в нем? Его дар священника, исповедника, проповедника? Или талант философа и поэта? А может быть, его универсализм, целостное видение истины? Или талант понимания и сочувствия?Всё это
Из книги Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. автора Рашид АхмедГлава 12. Роман с Талибаном - 1 Битва за трубу, 1994–1996 Карлос Бульгерони был первым, кто вывел талибов в большой мир - мир международных финансов, нефтяной политики и новой Большой игры. Этот аргентинец, президент компании Bridas, замыслил провести газопровод от своих
Из книги Православно-догматическое Богословие. Том I автора Булгаков МакарийПриложение 1. Образцы указов Талибана в отношении женщин и других культурных проблем, изданных после захвата Кабула в 1996 году Указ Верховного руководства Амар Биль Маруф Ва Нахи Ан Аль-Мункар (религиозной полиции) Женщины, вам не должно покидать ваши жилища. Если вы
Из книги Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки автора Острецов Виктор МитрофановичПриложение 2. Структура Талибана Глава Талибана - Мулла Мохаммад Омар, известный также как Амир-уль-Муминиин, или Вождь правоверных. Временный правящий совет из десяти членов (Верховная Шура), является наиболее влиятельным правящим органом и находится в Кандагаре. Ему
Из книги Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников автора Зурнатзоглу Николаос§79. Происхождение каждого человека и в частности происхождение душ. Хотя все люди происходят, таким образом, от прародителей путем естественного рождения: однако же, тем не менее, Бог есть Творец и каждого человека. Разность только в том, что Адама и Еву Он создал
Из книги Молитвослов на русском языке автораIII. Воейков В.Н. С Царем и без Царя. (М. 1994 г.) К характеристике Николая II, как личности в политике. Воейков, дворцовый комендант, последние годы был настоящим рафинированным чиновником и в реальности не был похож на тот образ, который он создал в своих воспоминаниях, сделав из
Из книги автораНиколаос А. Зурнатзоглу Старец Паисий Святогорец (1924–1994): Свидетельства паломников Моей супруге Александре и моей уважаемой матери Василики от всего сердца посвящаю. А также памяти усопших - моего отца Александра († 2002), моей сестры Марии и ее чад Василия и Христоса (†
Из книги автораАрхиерейский Собор Русской Церкви 1994 года В определении «О православной миссии в современном мире» отмечается:«Собор считает исключительно важным глубокое изучение вопроса о возрождении миссионерского воздействия православного богослужения. В связи с тем, что
ТАЛИБАН, исламистское движение, правившее Афганистаном в 1996–2001.
Создано муллой М.Омаром в афганской провинции Кандагар весной 1994 во время гражданской войны 1992–1996; с осени 1994 его основу составляли талибы («изучающие ислам») – пуштунские студенты из пакистанских религиозных школ; отсюда название «Талибан». Получив помощь от Пакистана (вооружение, военные инструкторы), зимой 1994/1995 талибы начали борьбу за власть с различными группировками муджахедов. В 1995 они установили контроль над Южным и Западным Афганистаном и зимой 1995–1996 осадили Кабул. В марте 1996 муджахедские группировки Б.Раббани и Г.Хекматиара образовали против них коалицию, но 26 сентября 1996 талибы вытеснили их из афганской столицы и провозгласили Исламский эмират Афганистан; его главой стал М.Омар. В мае 1997, воспользовавшись расколом узбекской группировки Р.Достума, они попытались овладеть Мазари-Шарифом, но потерпели неудачу. Однако в августе 1998 им удалось взять этот город и подчинить большую часть Северного Афганистана. Под контролем антиталибских сил (Северный Альянс) осталась лишь небольшая область на северо-западе страны. Но, хотя в руках талибов оказалось 90% афганской территории, их правительство было официально признано только Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
«Талибан» установил в Афганистане исламистский режим, основанный на строгом исполнении норм шариата, в трактовке которых радикальный ваххабизм соединялся с местной этико-дисциплинарной традицией. Был наложен запрет на телевидение, интернет, изобразительное искусство, музыкальные инструменты, белую обувь (белый – цвет талибского флага). Мужчинам предписывалось обязательно носить бороду определенной длины. Женщинам не позволялось работать, лечиться у врачей-мужчин, появляться в общественных местах с открытым лицом и без мужа или родственника мужского пола; был значительно ограничен их доступ к образованию (в 2001 девочки составляли только 1% посещающих школу). Широко практиковались средневековые виды наказаний: за воровство отрубали одну или две руки, за супружескую неверность побивали камнями; в большом ходу были публичные телесные наказания. Талибы отличались крайней религиозной нетерпимостью. Будучи приверженцами суннитской формы ислама, они преследовали шиитов, из-за чего резко ухудшились их отношения с соседним Ираном. В марте 2001 они взорвали две гигантские статуи Будды, вырезанные в скалах Бамиана в 3 и в 6 в., что вызвало осуждение во всем мире.
Хотя талибы покончили с гражданской войной, в период их правления пришли в упадок система образования, здравоохранение, коммунальное хозяйство, увеличилась безработица; после суровой зимы 2000–2001 во многих провинциях разразился голод, возрос поток беженцев в Пакистан. При попустительстве властей процветала контрабанда (особенно, электроники) и производство опиума, с которого они взимали 10% налог. В июле 2000 под нажимом зарубежных стран афганское руководство запретило выращивание и продажу опиумного мака, что привело к сокращению его мирового производства в три раза.
Особенно подорвало репутацию талибского режима его сотрудничество с террористическими организациями, в том числе с «Аль-Каидой». На афганской территории действовали тренировочные лагеря боевиков. В августе 1998 ВМС США нанесли по некоторым из них бомбовый удар в отместку за взрывы у американских посольств в Восточной Африке. В 1999 и 2000 Совет Безопасности ООН принял две резолюции с призывом к талибам прекратить поддержку терроризма, однако те полностью их проигнорировали.
На следующий день после теракта 21 сентября 2001, организованного «Аль-Каидой», США обвинили талибское руководство в пособничестве и, угрожая применением силы, потребовали от него выдачи ее лидера У.бен Ладена . Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты разорвали дипломатические отношения с талибами. 7 октября войска США и их союзников совместно с отрядами Северного Альянса начали военную операцию в Афганистане. После падения 9 ноября Мазари-Шарифа провинции одна за другой стали переходить на сторону антиталибской коалиции. 12 ноября талибы были вынуждены оставить Кабул, а к 9 декабря отступили в пограничные с Пакистаном районы. Часть умеренных лидеров «Талибана» признала новое правительство Х.Карзая , значительная часть его рядовых членов отказалась от вооруженной борьбы и вернулась к мирной жизни. Многие радикально настроенные талибы находятся в тюрьмах, в эмиграции или ушли в подполье. М.Омар не пойман до сих пор.
Иван Кривушин
На днях двадцать боевиков движения Талибан были окружены войсками коалиции и военными из Национальной Афганской армии в городе Герат на севере страны. Талибов, которых сейчас держат в мечети, принадлежащей Национальному департаменту безопасности Афганистана, представили журналистам. Именно тогда и были сделаны эти фото.
(Всего 12 фото)
Текст: wiki
1. — исламское движение (суннитского толка), зародившееся в Афганистане среди пуштунов в 1994 году, правило Афганистаном с 1996 по 2001 гг. («Исламский Эмират Афганистан») и регионом Вазиристан на севере Пакистана («Исламское государство Вазиристан») с 2004 года.
2. Бывший министр обороны ФРГ Андреас фон Бюлов в интервью немецкой газете «Тагесшпигель» от 13 января 2002 г. приписывает заслуги создания движения «Талибан» ЦРУ: "С решающей поддержкой спецслужб США не менее 30 тысяч мусульманских боевиков было обучено в Афганистане и Пакистане, в том числе и группа фанатиков, которые были и до сих пор готовы на что угодно. И один из них - это Усама бин Ладен. Я писал ещё несколько лет назад: «Вот из этого выродка ЦРУ вырос Талибан в Афганистане, который подготовили на Коране в школах, финансируемых с помощью американцев и саудовцев»
3. 1995 - талибы захватили Гильменд, разгромили боевиков Гульбеддина Хекматиара, но остановлены под Кабулом дивизиями Ахмад Шах Масуда. Они контролировали треть территории Афганистана на юго-востоке страны.
4. В сентябре 1996 талибы без боя взяли Кабул и основали Исламский Эмират Афганистан. На подконтрольной территории они ввели строгое шариатское право. Оппозицию режиму талибов составил Северный Альянс, состоящий главным образом из таджиков (во главе с Ахмад Шахом Масудом и Бурхануддином Раббани) и узбеков (во главе с генералом Абдул-Рашидом Дустумом), который пользовался поддержкой России. Предоставление убежища террористу Усаме бен Ладену и уничтожение памятников буддистской архитектуры (Бамианские статуи Будды) привело к формированию негативного имиджа талибов в глазах мировой общественности.
5. После терактов 11 сентября 2001 г. США начали контртеррористическую операцию против Исламского Эмирата Афганистан и при поддержке Северного Альянса свергли режим талибов. Талибы ушли в подполье и частично отступили в соседний Пакистан (провинции региона Вазиристан), где они объединились под началом Хаджи Омара. С начала 2000-х годов Вазиристан является оплотом движения Талибан. Талибы оттеснили традиционных племенных вождей и в 2004 году захватили фактическую власть в регионе.
6. 14 февраля 2006 на территории Северного Вазиристана было объявлено о провозглашении независимости и создании Исламского Эмирата Вазиристан.
7. 17 декабря 2007 пакистанские талибы объединились в организацию «Техрик Талибан-и-Пакистан». Во главе «Техрик Талибан-и-Пакистан» встал командир из вазиристанского пуштунского племени Масуди - Бейтулла Мехсуд.
8. В феврале 2009 года талибы захватили 30 пакистанских полицейских и военнослужащих в долине Сват. Они предъявили требования пакистанскому правительству об официальном введении в долине Сват законов шариата, на что правительство вынуждено было согласиться. Вскоре после этого талибы установили контроль над провинцией Бунер.
9. В августе 2009 г. лидер пакистанских талибов Бейтулла Мехсуд был убит. Его преемник Хакимулла Мехсуд был убит в перестрелке с пакистанскими военными 5 июля 2010 года.
10. На подконтрольных территориях Талибан вводит нормы шариата, выполнение которых строго контролируется. Под запретом находятся телевидение, музыка и музыкальные инструменты, изобразительное искусство, алкоголь, компьютеры и Интернет, шахматы, белая обувь (белый – цвет талибского флага), обсуждение секса в открытой форме и многое другое. Мужчинам следовало обязательно носить бороду определенной длины. Женщинам не разрешали работать, лечиться у врачей мужского пола, появляться в общественных местах с открытым лицом и без мужа или родственника мужского пола; был значительно ограничен доступ женщин к образованию (в 2001 девочки составляли только 1% посещающих школу). Широко практиковались средневековые виды наказаний: за воровство отрубали одну или две руки, за супружескую неверность забивали камнями; популярны были публичные телесные наказания. Талибы отличались крайней религиозной нетерпимостью. Будучи приверженцами суннитской формы ислама, они преследовали шиитов, из-за чего резко ухудшились их отношения с соседним Ираном.
11. 26 февраля 2001 года мулла Омар издал декрет о разрушении всех неисламских памятников в стране. Претворяя декрет в жизнь, в марте того же года талибы взорвали две гигантские статуи Будды, вырезанные в скалах Бамиана в III и в VI в., что вызвало осуждение мировой общественности. Действия талибов были осуждены мировой общественностью, в том числе рядом мусульманских стран.
12. Талибы выступают за запрет женского образования. Объектами их нападений часто становятся школы; только в 2008 году в северо-западном регионе Пакистана Сват ими было уничтожено более 150 школ.
С каждым годом в мире становится все больше конфликтов и очагов нестабильности, и все усилия международного сообщества пока не могут переломить эту тенденцию. Существуют и застарелые проблемы – территории, на которых кровопролитие продолжается в течение многих лет (а то и десятилетий). Типичным примером подобной горячей точки является Афганистан – мир покинул эту горную среднеазиатскую страну более тридцати лет назад, и надежды на скорое разрешение этого конфликта пока нет. Более того, сегодня Афганистан является настоящей миной замедленного действия, которая может взорвать весь регион.
В 1979 году руководство Советского Союза решило построить в Афганистане социализм и ввело на его территорию войска. Подобные необдуманные действия нарушили хрупкий межэтнический и межрелигиозный баланс на древней афганской земле, восстановить который не удается и по сей день.
Афганская война (1979-1989 гг.) стала эпохой становления для многих радикальных исламистских организаций, ибо на борьбу с советскими войсками выделялись серьезные средства. Против советской армии был объявлен джихад , к афганским моджахедам присоединилось десятки тысяч добровольцев из различных мусульманских стран.
Этот конфликт дал мощный толчок развитию радикального ислама в мире, а Афганистан после вывода советских войск на долгие годы погрузился в пучину гражданского конфликта.
В 1994 году на территории Афганистана началась история одной из самых необычных исламских радикальных организаций, которая на долгие годы стала главным врагом США и других стран Запада – Талибана. Это движение сумело захватить значительную часть территории страны, провозгласить о создании государства нового типа и находится у власти более пяти лет. Исламский Эмират Афганистан даже был признан несколькими государствами: Саудовской Аравией, Пакистаном и ОАЭ.
Только в 2001 году международной коалиции под руководством США в союзе с местной оппозицией удалось отстранить Талибан от власти. Однако талибы и сегодня представляют в Афганистане серьезную силу, с которой приходится считаться и нынешним лидерам страны и их западным союзникам.
В 2003 году ООН признало Талибан террористической организацией. Несмотря на потерю власти в Афганистане, талибы остаются весьма внушительной силой. Считается, что на сегодняшний день численность движения составляет 50-60 тыс. боевиков (на 2014 год).
История движения
Талибан – это исламское радикальное движение, которое зародилось среди пуштунов в 1994 году. Название его участников (талибов) переводится с пушту, как «студенты медресе» — исламских религиозных школ.
Согласно официальной версии, первый лидер Талибана, мулла Мохаммад Омар (бывший моджахед, потерявший в войне с СССР глаз), собрал небольшую группу из радикально настроенных учеников медресе и начал борьбу по распространению идей ислама на территории Афганистана.
Есть и другая версия, согласно которой первый раз талибы пошли в бой, чтобы отбить женщин, похищенных из их деревни.
Зарождение Талибана произошло на юге Афганистана, в провинции Кандагар. После вывода советских войск в стране вовсю бушевала гражданская война – бывшие моджахеды яростно делили между собой власть.
Существует множество публикаций, в которых стремительное возвышение Талибана связывают с деятельностью пакистанских спецслужб, которые оказывали помощь афганским повстанцам еще во время советской оккупации. Можно считать доказанным, что деньгами талибов снабжало правительство Саудовской Аравии, а оружие и боеприпасы шли с территории соседнего Пакистана.
Талибан продвигал в народных массах идею о том, что моджахеды предали идеалы ислама, и подобная пропаганда находила горячий отклик среди простого люда. Изначально немногочисленное движение стремительно набирало силу и пополнялось новыми сторонниками. В 1995 году боевики Талибана уже контролировал половину территории Афганистана, под их властью находился весь юг страны. Талибы даже предприняли попытку захватить Кабул, но в тот раз правительственным войскам удалось отбиться.
В этот период талибами были разбиты отряды самых известных полевых командиров, воевавших еще против советских войск. В 1996 году в Кандагаре было проведено собрание мусульманского духовенства, на котором они призвали к священной войне против действующего президента Бурхануддина Раббани. В сентябре 1996 года Кабул пал, талибы заняли город практически без боя. К концу 1996 года оппозиция контролировала примерно 10-15% территории Афганистана.
В оппозиции к новому режиму оставался лишь Северный Альянс во главе с Ахмад Шахом Масудом (Панджшерский лев), законным президентом страны Бурхануддином Раббани и генералом Абдул-Рашидом Дустумом. Отряды афганской оппозиции в основном состояли из таджиков и узбеков, составляющих значительную часть населения Афганистана и населяющих его северные районы.
На подконтрольных талибам территориях были введены законы, основанные на нормах шариата. Причем за их соблюдением очень строго следили. Талибы запретили музыку и музыкальные инструменты, кино и телевидение, компьютеры, живопись, алкоголь и интернет. Афганцам было нельзя играть в шахматы и носить обувь белого цвета (Талибан имел флаг белого цвета). Строгое табу было наложено на все темы, связанные с сексом: подобные вопросы даже нельзя было открыто обсуждать.
Значительно урезали права женщин. Им нельзя было появляться с открытым лицом или без сопровождения мужа или родственников в людных местах. Работать им также запрещали. Талибы значительно ограничили доступ девочек к образованию.
Талибан не изменил своего отношения к женскому образованию и после своего свержения. Участники этого движения неоднократно нападали на школы, в которых обучают девочек. В Пакистане талибами уничтожено около 150 школ.
Мужчинам предписывалось обязательно носить бороду, причем она должна была иметь определенную длину.
Талибы жестоко карали преступников: часто практиковались публичные казни.
В 2000 году талибы запретили крестьянам выращивать опийный мак, в результате чего производство героина (Афганистан – это один из основных центров его изготовления) рекордно упало. После свержения Талибана уровень производства наркотика очень быстро вернулся на прежние показатели.
В 1996 году Талибан предоставило убежище одному из самых известных на тот момент исламских террористов – Усаме бен Ладену. Он тесно сотрудничал с Талибаном и оказывал поддержку этому движению еще с 1996 года.
В начале 2001 года лидер Талибана Мохаммед Омар подписал указ об уничтожении немусульманских памятников культуры. Через несколько месяцев талибы приступили к уничтожению двух статуй Будды, расположенных в Бамианской долине. Эти памятники относились к домонгольскому периоду истории Афганистана, они были высечены в скалах в VI веке нашей эры. Кадры варварского уничтожения этих объектов ужаснули весь мир и вызвали целую волну протестов со стороны правительств и международных организаций. Данная акция еще больше подорвала репутацию талибов в глазах мирового сообщества.
Переломным моментом в истории движения Талибан стало 11 сентября 2001 года. США объявили организатором терактов Усаму бен Ладена, который в тот момент находился на афганской территории. Талибы отказались его выдать. Коалиция во главе с американцами начала контртеррористическую операцию, основной задачей которой было уничтожение Аль-Каиды и ее руководителя.
Союзником западной коалиции стал Северный Альянс. Через два месяца талибы были полностью разбиты.
В 2001 году в результате покушения был убит президент Раббани – один из лидеров Северного Альянса, за счет авторитета и воли которого эта разная по этническому и религиозному составу группа удерживалась вместе. Однако режим талибов все же был свергнут. После этого талибы ушли в подполье и частично отступили на территорию Пакистана, где в зоне племен фактически организовали новое государство.
Уже к 2003 году Талибан полностью оправился от поражения и начал активно противостоять силам международной коалиции и правительственным войскам. В это время талибы практически контролировали часть районов на юге страны. Боевики часто использовали тактику вылазок с пакистанской территории. Силы НАТО попытались противопоставить этому проводя совместные операции с пакистанской армией.
В 2006 году талибы объявили о создании нового независимого государства: Исламского Эмирата Вазиристан, которое располагалось на территории Пакистана в зоне племен.
Эта территория и раньше слабо контролировалась Исламабадом, после оккупации ее талибами она стала надежным оплотом талибов и постоянной головной болью властей Афганистана и Пакистана. В 2007 году пакистанские талибы объединились в движение «Техрик Талибан-и-Пакистан» и попытались поднять исламское восстание в Исламабаде, однако оно было подавлено. Существуют серьезные подозрения, что именно Талибан стоял за удачным покушением на бывшего премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто – одного из самых популярных политиков страны.
Несколько попыток пакистанской армии вернуть Вазиристан под свой контроль закончились безрезультатно. Более того, талибы даже сумели расширить подконтрольную им территорию.
Не вызывает удивления тот факт, что ни одна страна мира не признала Вазиристан.
История отношений между Талибаном и властями Пакистана и Афганистана весьма сложна и запутана. Несмотря на военные действия и теракты, с талибами проводят переговоры. В 2009 году власти Пакистана договорились о мире с местными талибами, пообещав ввести законы шариата на части территории страны. Правда, до этого талибы захватили тридцать солдат и полицейских и пообещали отпустить их только после выполнения своих требований.
Что дальше?
В 2011 году начался постепенный вывод американских войск из Афганистана. В 2013 году обеспечивать безопасность в стране начали афганские силовые структуры, а западные военнослужащие всего лишь выполнять вспомогательные функции. Американцам так и не удалось ни победить Талибан, ни принести мир и демократию на землю Афганистана.
Сегодня, как и десять лет назад, то в одной, то в другой части страны разгораются ожесточенные бои между правительственными войсками и отрядами талибов. Причем они идут с переменными успехами. В афганских городах продолжают греметь взрывы, жертвами которых чаще всего становятся мирные граждане. Талибы объявили настоящую охоту на чиновников правящего режима и сотрудников силовых структур. Афганская армия и полиция не в силах справиться с талибами. Более того, по мнению экспертов, в последнее время наблюдается возрождение Талибана.
В последние годы в Афганистане начала появляться еще одна сила, которая вызывает у экспертов больше беспокойства, чем талибы. Это ИГИЛ .
Талибан – это преимущественно пуштунское движение, его лидеры никогда не ставили перед собой серьезных экспансионистских задач. ИГИЛ – совсем другое дело. Исламское государство стремится к созданию всемирного халифата или, хотя бы, распространения своего влияния на весь исламский мир.
В этом отношении Афганистан для ИГ представляет особую ценность – это очень удобный плацдарм для броска на бывшие советские республики Средней Азии. ИГИЛ рассматривает Пакистан, Афганистан, часть Средней Азии и Восточный Иран в качестве «провинции Хорасан».
В настоящее время силы ИГ в Афганистане незначительны, всего лишь несколько тысяч человек, но идеология Исламского государства оказалась привлекательной для афганской молодежи.
Появление ИГИЛ в Афганистане не может не тревожить соседние государства и страны, входящие в международную коалицию.
Талибан враждует с ИГ, уже зафиксированы первые боестолкновения между этими группировками, которые отличались особой ожесточенностью. Перед угрозой проникновения ИГ заинтересованные стороны пытаются договориться с талибами. В конце 2019 года российский представитель по Афганистану Замир Кабулов заявил, что интересы Талибана совпадают с российскими. В этом же интервью чиновник подчеркнул, что Москва выступает за политическое урегулирование афганского кризиса.
Подобная заинтересованность понятна: Средняя Азия является «подбрюшьем» России, появление ИГ в этом регионе стало бы настоящей катастрофой для нашей страны. А талибы по сравнению с абсолютно отмороженными боевиками ИГ кажутся просто немного радикальными патриотами, которые к тому же никогда не озвучивали планов о создании халифатов «от моря до моря».
Хотя, существует и другое экспертное мнение. Оно заключается в том, что Талибан вряд ли будет надежным союзником любой западной страны (включая Россию) в борьбе с Исламским государством.
Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них
СПРАВКА: Движение "Талибан" (от арабск. "талиб" - "учащийся") возникло в октябре 1994 г., когда группа фанатично настроенных студентов-богословов численностью не более 400 чел. пересекла пакистано-афганскую границу. В подавляющем большинстве это были дети афганских беженцев, по национальности пуштунов. Талибов подготовила и вооружила пакистанская разведка "Ай-Эс-Ай", рассчитывавшая с их помощью силой умиротворить страну и таким образом сделать возможным прокладку через нее трубопроводов и использовать ее природные ресурсы. Устав от гражданской войны, местное население оказало поддержку талибам, и в 1996 г. они взяли Кабул.
ДА, к сожалению, фронт гражданской войны в Афганистане вплотную подошел к границам центральноазиатских государств. Российские политики и военные забили тревогу. Самые пессимистичные из них рассматривают два варианта возможного развития событий.
1. Талибы прорывают границу, и война переносится в пределы Центральной Азии, где есть силы, на поддержку которых они могут опереться. Далее происходит эффект домино. Массы беженцев пересекают никак не защищенную границу с Россией, при одновременной активизации исламских движений в республиках Поволжья и Северного Кавказа. Религиозная война охватывает территорию бывшего СССР.
2. Талибы не пытаются прорвать границы, но происходит постепенная "афганизация" центральноазиатских государств. Там появляются свои талибы, ведущие войну по афганскому сценарию. Далее все происходит в соответствии с первым сценарием.
О том, фронт гражданской войны в Афганистане вплотную подошел к границам центральноазиатских государств. Российские политики и военные забили тревогу. подобное развитие событий, корреспондент "АиФ" Дмитрий МАКАРОВ беседует с доктором исторических наук Виктором КОРГУНОМ.
Виктор Григорьевич, насколько велики опасения относительно "талибанизации" стран Центральной Азии?
Давайте рассмотрим эти опасения применительно к каждой из них.
Начнем с Таджикистана. Вся ситуация там находится под жестким контролем и российских войск, и правительственных структур, и, что важно, исламской оппозиции, которая контролирует религиозную ситуацию в стране и не дает ей выйти за рамки разумного. Следует помнить также, что в Афганистане с талибами воюют сейчас таджики, проживающие на севере этой страны, во главе с Ахмад Шахом Масудом. Для афганских таджиков талибы, большая часть которых принадлежит к народности пуштуны, являются, можно сказать, историческим соперником.
В Туркменистане над политической и религиозной ситуацией установлен еще более жесткий контроль. И хотя президент Ниязов пропагандирует свободу ислама, однако на деле ислам у него ручной. В Туркменистане вообще нет оппозиции, даже подпольной.
Киргизия и Казахстан находятся примерно в равном положении. Как все бывшие кочевники, киргизы и казахи не слишком религиозны, поэтому какой-либо экстремизм на этой почве там практически исключен.
Гораздо сложнее ситуация в Узбекистане, а также в тех районах Киргизии и Таджикистана, где проживают этнические узбеки. Это районы городов Ош и Джалал-Абад, именно там и прорываются чаще всего караваны с наркотиками и оружием.
В самом Узбекистане президент Ислам Каримов жестко подавляет любой религиозный экстремизм. Но ситуация там все же тяжелее. В отдельных районах, например в Фергане, это выражается в низком уровне жизни, скученности населения, массовой безработице. Все это является благодатной почвой для религиозного экстремизма. Но правительство предпринимает серьезные шаги, чтобы исправить положение в социальной сфере. Кроме того, Узбекистан - государство с сильной централизованной властью, которое способно поставить заслон любым поползновениям религиозных экстремистов.
Насколько близка позиция Москвы политике центральноазиатских государств?
Теоретически угроза, исходящая от талибов, сплачивает нас. Однако на практике лидеры стран региона занимают различные позиции в афганском вопросе. Ашхабад последовательно придерживается нейтралитета, поддерживая связи с обеими враждующими сторонами в Афганистане. Душанбе, находясь под российским военным зонтиком, полностью поддерживает политику Москвы, Ташкент стремится играть более самостоятельную роль в регионе, не всегда отвечающую российским интересам. Не прекращая военно-политического сотрудничества с Москвой, Узбекистан вышел из Договора о коллективной безопасности СНГ и сделал неожиданный поворот в своей афганской политике, пойдя на односторонние контакты с талибами, по-видимому, не согласовав этот шаг с Кремлем.
"Афган" в Чечне
Время от времени российское правительство говорит о связи талибов с чеченскими боевиками и даже угрожало подвергнуть бомбардировке в Афганистане базы, где готовят террористов для Чечни.
Какие-то связи между талибами и Чечней, безусловно, есть. Морально, политически они поддерживают Масхадова и Басаева. Но я думаю, эту поддержку не стоит преувеличивать. Говоря о возможности нанесения ударов по базам, где готовят боевиков для Чечни, российское руководство явно блефовало. Я уверен в том, что у наших военных нет карт этих баз. Их и не может быть хотя бы потому, что баз, специализирующихся на обучении именно чеченских боевиков, попросту не существует. Другое дело, что в этих лагерях готовят арабов из разных стран, какую-то часть которых потом забрасывают в Чечню. Они составляют костяк ваххабитских формирований Хаттаба, эмира Омара и других.
Но сами чеченцы, кроме тех, кто запятнал себя участием в захватах людей, взрывах и других терактах, ваххабитов давно уже не поддерживают. По натуре чеченцы консервативны и исповедуют совсем другой ислам, чем тот, который им навязывают извне.
Политика России
Кем, по-вашему, для талибов является современная Россия: другом или врагом?
Безусловно, врагом. Судите сами. Через две недели после взятия талибами Кабула в октябре 1996 г. по инициативе России и при ее участии в Алма-Ате было собрано совещание глав центральноазиатских государств, где было принято решение о непризнании власти талибов в Афганистане. Сейчас Россия не только придерживается этого, на мой взгляд, недальновидного решения, но даже наращивает усилия по изоляции правительства талибов в международном масштабе. В мае с. г. президент Путин подписал указ о введении против талибов политических и экономических санкций, а в августе Россия участвовала в совещании группы "6+2" (центральноазиатские государства плюс США и Россия), которое призвало к усилению санкций против талибов.
По-вашему, это ошибка?
Я считаю такую позицию негибкой. Усилия по достижению мира в регионе должны распространяться и на талибов.
Как вы оцениваете в связи с этим визит помощника президента Сергея Ястржембского в Пакистан?
Этот визит - подтверждение того, что наметился поворот в понимании российскими политиками афганских реалий. В Исламабаде шел откровенный торг. От имени талибов выступали пакистанцы. Ястржембский предложил через них талибам не ввязываться в дела Центральной Азии, а Россия со своей стороны обещала бы прекратить поддержку Ахмад Шаха Масуда.
Но талибам этого оказалось мало: в дополнение они потребовали от России официально признать Исламский Эмират Афганистан (таково теперь название контролируемых талибами территорий), содействовать их официальному признанию мировым сообществом и принять на себя обязательство не участвовать в будущем процессе мирного урегулирования в Афганистане в качестве миротворца как страны, скомпрометировавшей себя агрессией. Эти требования мало того что абсолютно запредельны, они, с точки зрения интересов Афганистана, еще и ошибочны. Россию нельзя исключить из мирного процесса, поскольку она имеет сильное влияние в Центральной Азии.
А нужно ли вообще уделять столь пристальное внимание Афганистану, если талибы прямой угрозы для России не представляют? Пусть варятся в собственном соку.
Это невозможно хотя бы потому, что Афганистан расположен слишком близко к российским границам, к зоне наших государственных интересов в Центральной Азии.
